|
|
В связи с тем, что у АМС в жизни очень сильные изменения форум переходит в неактивный режим. Для желающих играть дальше и продолжать верить - мы только рады поддержать вас и не будем закрывать форум совсем, но, к сожалению, много времени уделять не сможем. Для партнеров - мы поймём, если Вы решите разорвать партнерство и надеемся, что всё будет возможно возобновить, когда ситуация изменится.
Спасибо за внимание!
286 г. от З.Э.. 1 - 4й месяца. Зима. Север, Долина Аррен и Речные земли тонут в снегу. Западные, Королевские и Штормовые земли переживают сильнейшие заморозки, грозящие остановкой речного движения. В Дорне наоборот засушливо и тепло. Заливы сковали льды и в море встречаются льдины.
Weirdwood
Следит за порядком на форуме, ответственный мастер графики. Главный по рекламе ICQ: 420056923 |
Time After Time | A Song of Ice and Fire |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Time After Time | A Song of Ice and Fire » Год Ложной Весны » У оленя рога ветвистые [Cersei&Jaime Lannister / 5 месяц 285 года]
Участники: Cersei&Jaime Lannister.
Краткое описание: если король-муж не уделяет достаточно внимания своей королеве, то его обязанности возьмет на себя один из королевских гвардейцев. И львы сыты, и олени целы.
Место действия: покои королевы Серсеи.
Примерная дата события: середина 5 месяца 285 г, вечер.
Роберт изволил утащить свою царскую задницу в сторону охоты - а с ним и две трети двора. Серсея сделала вид, что заболела, ей требуется больничный и длительный отдых; играть в умирающего человека, который требовал к койке септона и томно кряхтел, было несложно. От мужа тошнило весьма взаправдашне и крайне реалистично, особенно когда Роберт пол-вечера обнимался с бадьёй вина: запах стоял - хоть топор вешай на пары алкоголя и брожения. Фу. А ещё большее фу - это попытка Роберта попрощаться с женой и подарить ей пять минут пыхтения и стыда с позором. Несмотря на молодость и, в общем-то, ещё не терминальную стадию лени, с Серсеей у короля что-то не клеилось. Это что-то называлось "давай выпьем вина!" из уст королевы с последующим незаметным вливанием сонного в порцию Его Милости. Фокус был стар, как мир, прост, как табурет, а оттого срабатывал в двух третях случаев. Серсее даже было приятно слышть глухой "бум!", который издавал огромный муженёк, плюхаясь в койку. А молодецкий храп - так вообще играл оркестром виртуозных музыкантов.
Вечером того дня Серсея радостно напевала весёлую песенку про оленёнка, который убежал из дома. На закате свита отбыла вдаль, и королева еле-еле сдержалась, чтобы не помахать с балкона своих отдельных покоев в уединённой части замка белым платком вслед процессии. Всё-таки такого сарказма Роберт бы не понял - не тот уровень интеллектуальной эволюции, так сказать. Олень.
А у оленя должны быть рога. Тем более, что предыдущем вечером олень-таки потрогал свою жену. Оно и к лучшему, что в этот раз сонное не подействовало так быстро: компенсация должна была быть тройная, справедливая и с покрытием морального вреда. Вред этот состоял в самом существовании Роберта и в его поведении. Серсея, впрочем, не была расстроенной...
У входа в коридор, за которым начинались комнаты королевы, была выставлена стража, полностью и целиком купленная Джейме Ланнистером с потрохами. Серсея хихикнула, высунув голову из-за двери и поздоровавшись с двумя огромадными зайками с мечами. Какие же они хорошие... Джейме, конечно, остался в замке. Роберт не то, чтобы любил конкретно этого своего гвардейца, да и кто, как не брат, проследит за долгим и муторным процессом восстановления своей сестры? Этот лев разорвёт любого, кто покусится на покой.
В комнатах Серсеи не было никого - ни служанки, ни мальчика-виночерпия, ни даже какой-нибудь замковой кошки. Под предлогом необходимости полного покоя все были посланы в седьмое пекло под страхом смертной казни под музыку во дворе Красного замка. Она ещё раз убедилась в этом, запирая на засов входную дверь, за которой торчали стражники и приоткрывая другой выход, из которого появился Джейме Ланнистер.
- Я уж было подумала, что ты так и не навестишь хворую королеву, - сардонически ухмыльнулась Серсея, запирая эту дверь на три оборота ключа и оставляя ключ в скважине. Итак, брат и сестра Ланнистеры оказались заперты в галерее верхнего этажа самой тихой части замка. Серсея пожала плечами и направилась в сторону самой большой двери: за ней был солярий, слева - приёмная и гостевая, а в углу - спальня. Кричи - никто не услышит.
- Нуждаюсь в лечении, конечно, я весьма сильно.
Они зашли в солярий.
- Если хочешь, можешь принять в нём участие.
Королева резко развернулась, сверкнув глазами и прищурив их.
- Можешь даже не сдерживаться, если придётся подержать меня в тепле. Боров побывал вчера неподалёку, это даёт нам ту свободу в выборе медицинских методов, о которой мы и просим Семерых.
Она расхохоталась. Всё-таки выражение лица Джейме стоило дорогого, когда Серсея намекала о факте близости с королём. Это, к несчастью, было необходимо - и чертовски сильно злило брата обычно, до ярости, которая придавала ему сил. А королеве нужно внимание сильного мужчины.
Дни, проводимые на службе у короля Роберта I Баратеона, разнообразием не отличались. Молодой и пышущий здоровьем король вовсю сокрушался о том, что нет ныне никакой войны, однако и не торопился начинать оную с кем-либо, памятуя о своем зыбком положении на троне. В итоге свой досуг Его Милость обставлял так: охота, пьянки, забавы с девицами сомнительной репутации. В зависимости от настроения короля, основные составляющие его отдыха смешивались в различном порядке.
Семью королевствами управлял не пойми кто, однако Великие дома были слишком заняты восстановлением утраченного за время восстания Роберта, чтобы всерьез заниматься еще и проблемами соседних земель.
Что касается самого сира Джейме Ланнистера, то он успел неоднократно пожалеть о том, что сохранил белый плащ гвардейца. Король презирал его, он презирал короля – и единственным, что удерживало Цареубийцу от радикальных мер, было желание постоянной близости с сестрой. Желание, подогреваемое жгучей ревностью и издевками Роберта, позволявшего себе оскорблять Джейме в лицо. Странный человек, он, презиравший Ланнистера за убийство Безумного короля, тем не менее раз за разом заставлял рыцаря рассказывать ему в деталях о последних минутах жизни Таргариена.
Глупец Роберт… Ни он, ни кто либо еще даже не догадывались, кому были обязаны тем, что этот проклятый город вместе со всеми жителями еще возвышается над землей, а не обращен в пепел, разгоняемый ветрами от Дорна до Стены.
Сегодня Серсея была в приподнятом настроении. Ее венценосный муж отбыл на охоту, а следовательно в течение двух-трех дней она могла творить все, что ей в голову взбредет. Например, разыгрывать недомогание и посмеиваться над своим братом.
- Мне сразу спускать штаны или ты хотя бы предложишь мне вина? – Джейме был раздосадован и зол, а посему отреагировал на слова сестры довольно дерзко, чего она, возможно, и добивалась. Его не взяли на охоту – не слишком-то и хотелось, - но зато он присутствовал во внутреннем дворе Красного замка в тот момент, когда король вместе со свитой покидал его, и был удостоен особой королевской милости – очередных и, как казалось Роберту, забавных насмешек. Впрочем, толпа льстецов, окружавших узурпатора, оценила его остроумие дружным смехом. Ланнистер запомнил тех, кто гоготал громче остальных. Он чтил традиции своей семьи и всегда выплачивал долги… Увы, долг Баратеону он пока не мог выплатить. Приходилось лишь молча кланяться, сохраняя каменное выражение на лице.
- Если хочу я… А ты не хочешь? – пояс вместе с ножнами оказался на полу солярия, а королевский гвардеец обнял свою королеву сзади, требовательно прижимая к себе и наклоняя голову к ее уху. – Неужели спустя столько месяцев Роберту удалось тебя удовлетворить?
Джейме обхватил её сзади и выдохнул в ухо что-то о том, как Роберт мог удовлетворять. Серсея почувствовала, как ей становится жарко: однако, брат сегодня в ударе. Видимо, венценосный козёл в очередной раз отколол какую-нибудь публичную шутку за триста золотых, и Джейме Ланнистера это выбесило. Да настолько, что он позволил себе излишнюю прямоту. Её Милость затряслась от хохота, что, наверное, снова будет понято Джейме неправильно.
- Удовлетворить? О, да. Меня даже трясло, ноги дрожали, колени подкашивались, - загадочно поведала брату Серсея, имея в виду, что трясло её от хохота, от него и ноги подкашивались, когда старина Роберт сладко храпел в две дырки. Причём, кажется, он сам и не подозревал, что храп его был мелодичен - выстраивался в мелодию "Семеро, храните короля", популярный рыцарский гимн под лютню. Только под храп Роберта.
- Не неси чепухи. Я хочу тебя всегда, ты это прекрасно знаешь. Обычно Джейме Ланнистер следует своим желаниям, и обычно ты приходишь сюда, чтобы снять штаны, не спрашивая, как у меня дела, - Серсея выскользнула из рук брата, невинно улыбнувшись. Давай же, Джейме, злись дальше - королеву это заводит, причём ещё сильнее, чем ощущение собственной власти. Она продолжила очень тихо, специально вдыхая грудью сильнее обычного:
- Потому что наше время ограничено. Любить я тебя могу и одетого... Но ты об этом не узнаешь.
Королева посмотрела на брата укоризненно. Впереди у них была ночь, возможно, две, и каждая минута, упущенная в склоке и споре, причиняла королеве боль и душевную, и физическую. Как-никак, но когда ты спишь ещё и с любимым мужчиной, жизнь становится лучше на два порядка.
- Роберт заснул ещё до того, как сумел хотя бы осознать, где я нахожусь. Впрочем, мне плевать. Хочешь вина? - она сделала ручкой очень изящный жест в сторону - у неё действительно было и вино, и фрукты, и даже что-то из вечерней еды в покоях. Сейчас Джейме, конечно, может не сдержаться и врезать ей по лицу.
Получит своё чуть позже, когда Серсея его укусит.
- Или мне сразу вылезать из платья?
Отредактировано Cersei Lannister (2018-01-22 00:45:39)
Будь Джейме обычным человеком – его бы сейчас колотило от бешенства. Возможно, дошло бы и до метаний молний из глаз, пошлой истерики и трагических метаний по комнатам, сопровождаемых жалобами и угрозами.
Однако Джейме был рыцарем и более того – Ланнистером. А посему обошлось без ярких сцен, даже любимый столик Серсеи не был изрублен мечом на дрова. Как и полагалось хорошему и матерому солдату, свое бешенство и ярость Молодой Лев не собирался тратить впустую.
- Из этого платья? – те времена, когда сестра могла ускользнуть от него, остались в далеком детстве. Ныне, в закрытом помещении, стоило гвардейцу того захотеть – и она была обречена.
- Оно тебе слишком дорого? Не подарок ли Роберта? – язвительно процедил Джейме, вновь разворачивая королеву к себе спиной и придирчивым взглядом оценивая шнуровку корсажа. Практичность победила – и завязки были цинично взрезаны кинжалом, после чего одного рывка было достаточно для того, чтобы спустить ткань вниз, обнажая молодую женщину по пояс.
- Так мне нравится больше, - хмыкнул он, накрывая ладонями высокую грудь сестры. Мелькнула шальная и жестокая мысль попросту задрать подол платья, раздвинуть ее ноги и овладеть этим телом стоя, но, во-первых, нечто подобное они уже проделывали и раньше, а во-вторых – сегодня им и впрямь было некуда спешить. Роберта нет, его прихлебатели отправились вместе с ним, а даже если кто и рискнет вломиться в покои королевы без ее на то ведома – живым он отсюда уже не выйдет.
- Значит, муженек вновь не отличился? Представляю себе… Не удивлюсь, если он мнет твою грудь своими ручищами как хлебопашец землю, - губы королевского гвардейца коснулись позвонков Серсеи, а затем он в духе трактирных забулдыг слегка хлопнул ладонью по ее ягодице.
- Так он тоже делает? По привычке? – жестокая улыбка скользнула по губам Джейме, но адресована она была именно королю. Ох, с каким удовольствием он выпотрошил бы этого оленя.
- О, ради тебя, Джейме, я готова выйти из любого платья, какое тебе понравится, - дипломатично пояснила Серсея, когда её брат-близнец отомстил шнуровке на спине. Видимо, сегодня он предпочитает заниматься любовью с её позвоночником, наощупь двигая лапищами в районе груди и живота - там как получится. Видимо, Роберт сильно, очень сильно разозлил Джейме Ланнистера; от него не пахло ни вином, ни дымом, ни потом, а это значит, что шлепок по попе и вопросы были заданы самым честным и искренним способом. От души. Значит, сегодня мальчики хотят вести в счёте - ну, туда им и дорога.
- Не знаю, делает ли он так. Это ты стоишь у него под дверью, когда он водит к себе шлюх, - Серсея закрыла глаза и выдохнула ртом. Губы Джейме были где-то в районе седьмого позвонка, и королеве Вестероса пришло в голову, что одно движение в порыве ярости - и он к Тирелловым предкам вырвет ей этот позвоночник. Просто от радости, что за грудь Серсею мог потрогать Роберт. Ну, то есть, полапать.
На самом деле, возможно, она даже помнила пару таких эпизодов; но проблема состояла в другом. Серсея не сдавалась собственному мужу, не допускала его до себя пьяным, не пыталась симулировать удовольствие, а это означало только одно - королю она становилась не интересна. С другой стороны, в ней вовсю горело самое простое женское желание - родить ребёнка. Причём сделать это от единственного мужчины, который имел право на неё, даже если этот мужчина сегодня был козлом, и всегда был её братом-близнецом. Так поступали короли - рожали от своих родственников. Так поступят и львы, чтобы дать жизнь другим львам, чистокровным, без оленьих рогов.
Серсея снова вырвалась, разворачиваясь к Джейме лицом и, положив на него тяжёлый взгляд... Вышла из платья окончательно. Дурья башка аристократичного рыцаря не должна была уничтожить прекрасного качества наряд, сшитый по её фигуре по последней моде. Впрочем, моду задавала сама королева Серсея - какая разница, что надеть. Главное, кто это что-то надевает.
- А так? Так я тебе нравлюсь, Джейме Ланнистер? Или так? - она повернулась к нему спиной, изогнувшись, как морская волна - у неё были приятные, большие бёдра, немножко крупные, мягкие, молочного цвета. Это были бёдра и матери, и соблазнительницы - да и просто человека, которому они были даны для удобства. Серсея слегка наклонилась, вытянув руку в сторону:
- Хочешь меня отыметь, как шлюху, любуясь на спину? Так это только приблизит тебя к твоему любимому королю.
Она не намерена была сдаваться. Роберта не будет несколько ночей, и орать от грубости она была готова, но не в таком ключе. Злость Джейме требовалось куда-нибудь направить, вот только как? Впрочем...
Её Величество села на стол, закинула ногу на ногу, опёрлась на руки, оставленные за спиной.
- Впрочем, я принадлежу тебе целиком... И буду совершенно не против, если ты меня отшлёпаешь за то, что тебе кажется, что я грязно трахаюсь с Робертом. Мне без разницы, главное, чтобы ты это делал с душой.
«Стерва…»
Мало того, что он вынужден терпеть оскорбления от человека, который имеет счастье на законных и одобренных Семерыми основаниях трахать самую восхитительную женщину Вестероса, так еще и эта самая женщина угодливо напоминает о том, что сир Джейме Ланнистер, получивший Белый плащ раньше, чем кто-либо до него, действительно вынужден порой стоять у дверей и слушать, как король изволит унижать свою королеву, деля ложе с потаскухами.
Был момент, когда Молодой Лев был готов развернуться и уйти. Просто ради того, чтобы испортить настроение не только себе, но еще и сестре. Однако та, словно почувствовав опасную перемену в настроении своего любовника, тут же выскользнула из платья и предстала перед ним совершенно обнаженной. А эти провокационные изгибы… Джейме был готов поклясться, что при одном взгляде на это у заморских Безупречных, которых, по слухам, кастрировали еще в детстве, нет-нет, да что-то бы шевельнулось. Что уж говорить о мужчине, у которого все, положенное природой при рождении, было на месте.
- Я никогда к нему не приближусь. Не желаю даже одним воздухом с ним дышать, - сбрасывая плащ, а затем и нагрудник, признался гвардеец, которому, однако, до самой смерти короля Роберта Баратеона было суждено служить.
- И ты, сестрица, об этом прекрасно знаешь… - он подошел к ней, однако, прежде чем дотронуться, потянулся к графину и наполнил вином один бокал, который и вручил королеве. – Это для того, чтобы ты не замерзла… - ухмыльнувшись, пояснил он, жадным взором скользя по ее телу, словно хищник, выбирающий, какая из частей жертвы наиболее лакомая.
- Знаешь ты и о том, что служу я не ему, а тебе одной… - руками раздвинув ее ноги, Джейме прижался к сестре, чувствуя жар ее тела, и прошептал ей на ухо. – Хотя иногда мне кажется, что я тебя ненавижу. Но это самообман.
- В конечном счёте, разницы никакой нет. Ты перехитрил всех, включая самого себя, и ты - мой, а я - твоя, - Серсея уже не опиралась на руки. Она весьма провокационно развела бедра в стороны, на край стола между ними поставила руку, на которую и опёрлась, другой приняла у брата бокал с вином и честно отсалютовала:
- Твоё здоровье, Джейме Ланнистер.
Её Величество подняла бокал и выпила половинку, вторую протянув брату:
- И моё здоровье. Чтобы ни один из нас не замёрз этой ночью.
И только потом она позволила брату-близнецу прижаться к ней, понимая, что, возможно, рано терять бдительность - Джейме всё ещё закипал, праведный гнев на выпивоху-короля, так некстати женатого на Серсее, активно булькал внутри, а ярость льва могла вырваться в любой момент. А ненавидеть он мог её сколько угодно раз за ночь, потому что ей эта ненависть, которая периодически выливалась в жесткость, нравилась не меньше, чем радость от отданного и выполненного приказа.
- Мне встать на четвереньки? Или ты желаешь сделать это на столе, с моими ногами у тебя на плечах? Как именно ты хочешь, чтобы я сегодня отдалась тебе, дорогой брат? - шепнула Серсея на ухо Джейме, осторожно проводя кончиком языка по ушной раковине и периодически позволяя сорваться внутрь. Зубы в ход пока не шли - Джейме пришёл сюда злым, чем достаточно быстро заставил свою сестру прийти в состояние повышенных температур по всему телу. Ему требовалось, наверное, лекарство посильнее обыкновенных ублюдских прелюдий вроде купания в игристом вине и обсыпания лепестками роз.
- Мы можем даже притащить какого-нибудь стражника, связать его и заставить смотреть, как ты берёшь меня на знамени Баратеонов, если нам станет скучно, - продолжала вещать Серсея, раздевая брата и медленно опуская руку к его паху, играя - и не выигрывая.
- Он не переживёт эту ночь, но проживёт лучшие моменты за несколько часов! - Серсею даже затрясло от смеха и возбуждения, охватившего её втройне от мысли открытости связи с Джейме. Она ущипнула брата за бедро - и тут же поцеловала, глубоко, даже непростительно долго для настолько эротического момента, требовавшего того или иного развития. Уж он-то на вкус, даже псле боя и оружейных, был лучше любого вина на свете.
Как же возбуждающе-прекрасна была Серсея, произносящая откровенные пошлости и предлагающая себя не хуже, чем девицы в борделе Бейлиша. В чем же между ними тогда разница, спросите вы? А в том, что девицы Петира предлагали себя каждому, у которого имелись при себе монеты. Королева же была бесстыдницей только со своим братом.
- В пекло стражников! – прорычал Джейме, едва отдышавшийся от долгого поцелуя, вскружившего голову похлеще бочонка дорнийского. Перехватив руки сестры, гвардеец толкнул ее, прижимая лопатками к поверхности стола, которому вздумалось протестующе скрипнуть. Удерживая одной рукой обе ее ладони прижатыми к столу над золотым облаком волос, рыцарь ласкал и дразнил, был то нежен, то почти груб, доводя и себя, и свою любовницу до исступления.
И вот когда от возбуждения он едва мог трезво мыслить, а в ушах стоял такой шум, словно по шлему ему колотили знаменитым боевым молотом Роберта, чтоб ему в болото сверзиться… Лишь тогда он подался бедрами вперед.
- Это называется выпадом, сестрица… -прошептал он, наконец освобождая ее руки.
- А это… - удерживая руками ее голени, он заставил ее закинуть их ему на плечи. Затем, обхватив ладонями женские бедра, он подался было назад, но тут же проник в ее тело до предела. – Это называется ласточкой. Ты словно уклоняешься назад, но атакуешь… И снова…
В фехтовании равных себе среди ныне живущих Джейме Ланнистер не знал. Ему хотелось верить, что и ко в чем другом он был если не идеален, то хотя бы близко к совершенству. А впрочем, какая разница? Он принадлежал только одной женщине, а ту, судя по стонам и вскрикам, все устраивало.
- Услышь мой рев? – ухмыльнулся рыцарь в ответ на особо протяжный стон своей любимой и закружил кончиком языка небольшой вихрь вокруг бутончика соска.
Бедный, бедный сто… Если Роберт Баратеон не колотил по нему своим пресловутым молотом, что вряд ли, то он еще не испытывал подобной тряски.
Итак, Серсея даже в замужестве Ланнистер оказалась на столе в положении лёжа, с руками, которые Джейме удерживал над головой - и без ощущения целостности и завершённости, потому что в качестве предварительных ласк брат-близнец выбрал гвардейский урок фехтования для обнажённых и жаждущих близости. Так сказать, обучение с нуля для девочек, которые девять десятых всего времени изображали из себя ледяную Стену, отдаваясь со всей душой только собственному брату, Семеро побери эту иронию судьбы.
- А... Ты можешь показать, как выглядит боевая стойка... Которая называется как-нибудь вроде... Довольный Джейме сегодня трахается с сестрой в удовольствие?... - чёртовы мужики! Серсея бы сейчас сама вскрыла горло кому угодно, лишь бы брат уже прекратил эту игру - и приступил к действиям, желательно прибавив в силе и даже жёсткости исполнения. Она чуть было не заорала на весь Красный замок о том, что хочет, чтобы он брал её грязно, жёстко, прямо на полу, на столе Малого совета - да где угодно, лишь бы брал, лишь бы до конца, до исступления и до крика. Она прокусила себе губу насквозь, до крови, дёрнула бёдрами - и громко застонала, когда брат закинул её ноги себе на плечи, прижимая бёдра к животу, до предела упираясь внутри неё. Да, это было то самое ощущение полнейшей завершённости; обе половины одного единого целого наконец-то соединились, и Серсея не стеснялась ни в криках, ни в стонах, ни даже в просьбах - королева, когда позволяло дыхание, громко умоляла брата проявить ещё большую силу, хотя и без того ей было хорошо.
А потом она действительно зарычала, как довольная львица - это был первый раз за сегодня, когда она рычала от наслаждения и от счастья, которое испытывала, когда брат трахал её там, где протокольно сидел Роберт, которому советники периодически присоветовали посетить Серсею. А ещё он жрал там, где сейчас удобно лежала задница королевы.
- Я хочу, чтобы ты сегодня... Не прерывался!... Сделай свою сестру ещё счастливее, любимый... На нас смотрят Семеро, и это заводит ещё сильнее... - Серсея двигалась в такт брату, который как зараза менял темпы ударов внутрь. Интересно, кому в этом мире можно заплатить, чтобы они отдавались друг другу на законных основаниях, без угрызений совести и клейма "аморально"?
- Я сделаю всё, что ты скажешь! - добавила королева, закатывая глаза от наслаждения. - Только не прерывайся и не бойся быть внутри...
Семеро, значит, смотрят? О, Серсея была бесстыжей богохульницей. Верховного септона удар бы хватил, окажись он сейчас в королевских покоях и узри, как Ланнистеры могут любить. А ведь злые языки утверждали, что львы способны лишь строить козни да считать золото, а затем же им и гадить. Глупые и недалекие, им и не понять, что лев может быть равен только другому льву – и никому более.
- Все, что скажу… - это обещание заставило Джейме запрокинуть голову и разразиться торжествующим смехом. При этом он игриво шлепнул сестрицу ладонью по ягодице. Она ведь не возражала против того, чтобы быть отшлепанной, верно?
- Ты и так моя, - поведя плечами, он сбросил с них ноги королевы, и теперь удерживал их на весу, размашисто двигаясь и наслаждаясь видом искаженного любовной агонией женского лица. – А больше… мне ничего… и не надо…
Святая правда. Если бы это было возможно, он бы провел месяц меж раздвинутых бедер Серсеи, не прерываясь. Увы, даже величайшие рыцари в истории Семи Королевств не могли похвастать бесконечной силой.
-Хочешь быть со мной до конца, Серсея? – наклонившись, шептал он ей в губы, а затем впился в них долгим поцелуем, глуша ее протяжный стон, разделяя и достигшее пика напряжение, требующее разрядки, и чувство целостности, и даже привкус крови. Зажмурившись, Джейме запустил пальцы в мягкие пряди волос сестры и несколько раз ощутимо вздрогнул, изливая семя внутрь своей королевы.
- А мне надо! - у Серсеи свело левую ногу, и покалывания в мышцах дополнили всю картину удовольствий в непотребствах, которые они творили с Джейме. Кровосмешение, прелюбодеяние, бесстыдство, жадность до ласки и любви друг друга, гордыня - список Ланнистеров можно было продолжать долго, дольше - разве что Джейме мог доставлять удовольствие в постели себе и своей сестре. Она гордилась собой - злобу и раздражение, с которыми бравый гвардеец притащился в покои Её Милости, удалось частично конвертировать в страсть, желание и силу. Что же, этот день прожит не зря, и явно не войдёт в список худших дней Серсеи в замужестве. Где-то в священных текстах, кстати, речь шла о том, что первый мужчина в жизни автоматически становится мужем (он мой, а я его, как это говорилось в клятве) - так если рассматривать под таким углом рассматривать, то Серсея была примерная жена и благодетельная женщина, не изменяющая Джейме Ланнистеру. Ну а брат - это не так важно...
- Да!... - кратко пояснила Серсея - и закричала от удовольствия, не стесняясь ни того, что лежит, в общем-то, на обеденном столике, ни того, что только что в неё излил семя собственный брат-близнец. От второго из этих двух фактов в Вестеросе бы снесло крышу всем заинтересованным и не очень лицам: и охотнее всего такую казнь Серсея бы применила к своему мужу. Правда, для начала нужно было родить маленького львёнка, чтобы законно оказаться на троне...
- Мы пришли в этот мир вместе, держась друг за друга, - Серсея дышала через раз, не собираясь останавливаться на одном шлепке от брата перед тем, как он соизволил взять её на столе, и одним - во время. Она рассмеялась вслед за ним, прижалась к нему и, посасывая мочку его уха, тихонько продолжила свою мысль:
- Также и уйдём. Но сначала мы займём наше место под солнцем... Ты, я - и наши дети. Мы будем как Таргариены, только сильнее, мощнее, крепче.
Она медленно переключилась на шею брата, нарочито неторопливо щекоча его языком, собирая капли пота и радуясь, как ребёнок. Жаль, что она лежала на столе, а Джейме было уже не четырнадцать, чтобы мочь бросить ему вызов - она бы ему и глаза завязала собственным поясом, и сама бы с радостью оказалась сверху, чтобы обрадовать брата. В конце концов, та самая шлюха в постели, о которой ходят легенды среди мужчин, отлично сочеталась с телом королевы и мозгами правителя. А управлять Серсее нравилось и в постели - не говоря уже о том, чтобы подчиняться Джейме, который знал искусство любви настолько, что отдаваться Серсее-гедонистке хотелось только ему. Причём ещё и так, как он скажет - или сделает: на коленях, спиной, стоя - и даже пока Роберт спит.
- У Таргариенов были драконы… - могучие крылатые ящеры, способные сокрушить целую армию. Веками страх перед ними держал в покорности и страхе Семь Королевств, пока, наконец, короли не поглупели и не позволили грозным гарантам своей власти выродиться до размеров крысы, которую каждый взрослый мужчина был в состоянии отшвырнуть в угол движением ноги.
- Что будет у нас и наших потомков? Твоя красота? Я не против, - лукаво щурясь, Джейме наслаждался минутами, когда удовлетворенная Серсея ластилась к нему словно кошка. Нет, кошкой она не была… Львица, способная в любой момент выпустить когти и разорвать неосторожного глупца, решившего, что сумел ее укротить. Себя гвардеец глупцом, разумеется, не считал. Он ведь и сам был из породы львиных, носил ту же гриву…
Дети… Сестра давно хотела ребенка, но только не от Роберта. Ее неприязнь к коронованному супругу выросла до таких размеров, что она отказывала тому в самом для него необходимом – в рождении наследника. Любому узурпатору необходим продолжатель рода, тот, кто хотя бы в чьих-то глазах сумеет гарантировать, что династия не угаснет на первом же представителе. Сколько еще могучий Баратеон будет в расцвете своих сил? Пять лет? Десять? Оболочка останется грозной, но внутри, при таком-то образе жизни, это будет уже не тот воин, который способен внушать страх недругам. Джейме это понимал.
А сам он неоднократно отказывал сестре в ее желании родить ребенка от него, Льва Ланнистеров. А вот сегодня… Сегодня рыцарь решился наплевать на все законы и подарить своей королеве желаемое – всего лишь возможность стать матерью. И виноват в этом отчасти вновь был Роберт Баратеон, не умевший и не желавший хотя бы не замечать Джейме Ланнистера, если уж не был способен ценить службу одного из своих гвардейцев.
- Выпьем за счастливое будущее львят? – Джейме потянулся за графином, который предусмотрительно стоял не на самом столе, а иначе не избежать винного пятна на полу. – Ведь ты хотела согреться7 А затем самое время забраться в воду.
- И твоя сила, - добавила Серсея. В рамках, так сказать, общегосударственной программы выдачи похвалы за похвалу - хотя, это было чистой правдой, хотя и очень приятной. Джейме был силён, как настоящий лев; и то, что сегодня он обошёлся только столом, было прологом к попытке зачать ребёнка. С одной стороны, Серсея искренне полагала, что кровосмешение - грех, за который их с братом лишат как минимум жизни. А с другой стороны, как может быть грехом любовь? Джейме его сестра любила настолько сильно, насколько женщине вообще по силам любить мужчину. В её жизни могли случаться увлечения вроде принца Рейгара или огромного великана-короля Роберта, но всё это было не всерьёз, сравнимо со сладким для маленького ребёнка, которое резко теряло в цене для дитяти, когда оное наедалось. Да и мужчины оказывались козлами. И Джейме, кстати, тоже был козлом - но родным, своим и любимым. И запретным плодом, что делало его ещё более желанным и ещё более любимым.
- Я не хочу греться вином, - тактично добавила Серсея, оглядываясь в поисках пояса от своей нижней рубашки, одной из многочисленных, торчавших в безумных количествах в сундуках в её покоях. Где же она его видела... Где? А, точно.
- Я хочу, чтобы ты потрудился этой ночью ещё немножко. Знаешь, сколько в моём теле не было семени? Очень, очень долго. Один раз меня изнасиловал Роберт, и это закончилось принятием лунного чая. А ты постоянно отказывал мне в самом простом - дойти до конца во мне. Тебе должно быть очень, очень стыдно.
Серсея скользнула вниз со стола, встала на колени - и сильно укусила Джейме в пах, туда, где проходит одна из связок, которые отвечают за функционирование ног. Потом она подняла глаза на брата:
- Неужели ты снова скажешь мне нет?
И разразилась хохотом, отправляя рукой волосы назад. А потом ещё разочек укусила Джейме - но уже в более приятной для здорового и сильного рыцаря форме. Ху-ли-га-ньё.
- Чтоб мне со Стены сверзиться… - простонал Джейме, запуская пальцы в волосы сестре, при этом ничуть не ограничивая ее в свободе движений. Кусаться королева умела больно, но в ласках и вовсе порой была остервенелой. И пусть даже недавняя разрядка все еще отзывалось некоторыми ощущениями в теле молодого рыцаря – всего-то минута-другая умелых действий Серсеи вновь возродили в нем прежний пыл. Не будь она королевой – она могла бы стать величайшей шлюхой не только в Семи Королевствах, но и во всем Эссосе. Мужчины расплачивались бы замками за возможность возлечь с ней.
- Ты ненасытна… - прошептал мужчина, поднимая свою любовницу-сестру с колен. Вначале ему хотелось овладеть ею тут же, не отходя далеко от весьма практичного, как выяснилось, стола, но затем ему в голову пришла иная идея. Давненько он не удостаивал своим присутствием королевское ложе…
- Иди сюда… - подхватив Серсею на руки, он пронес ее через несколько комнат и уложил на огромную кровать. Пожалуй, большее по своим размерам ложе он видел только в борделе Бейлиша – на нем одновременно мог кувыркаться огромный Роберт и пяток шлюх. Впрочем, Баратеон был идиотом, а потому расплачивался золотом за то, что мог получать на совершенно законных основаниях, поведи он себя иначе.
- Супружеское ложе… Сделаем это как муж и жена? – усмехнулся Джейме, устраиваясь меж разведенных в коленях ног сестры. Как известно, септонами признавалась за ортодоксальную лишь одна поза для соития. Вот в ней-то как раз гвардеец и решил снова взять свою королеву.
- Тебе так сложно отказывать… - и это было правдой. Как отказать обладательнице такого нрава и такого тела, когда ты двигаешься в ней, она обнимает твои бока приподнятыми в азарте коленями.
- Только не говори, что тебе это не нравится, - какое-то время методом требования остановок стал оральный. Жгучее желание заниматься с Джейме любовью становилось только сильнее от каждого прикосновения руками, грудью, языком или гениталиями - и Серсея себя не останавливала, зная, что следующий раз может как минимум быть нескоро, как максимум - не состояться вообще. А приносить брату удовольствие, заставлявшее его каждый раз оказываться в её постели и по её наводке заниматься запретной любовью, королева умела почти мастерски. Во-первых, она платила девкам за то, чтобы они разрешали смотреть за тем, как это делают они. Во-вторых, она страдала нимфоманией, о чём, конечно, не подозревала. В третьих, Джейме был очень красив, у него было превосходное тело, управляемое чем-то глубоко сердечным изнутри, и не отдаться ему - это просто преступление. А ещё у Её Милости Серсеи была дивная особенность характера - психологическая андрогинность, которая в некотором роде побуждала её не только трахаться - но и трахать самой. Именно поэтому до того, как подняться с колен, она с радостью принесла Джейме ещё несколько минут удовольствия.
- Ты же мечтаешь именно об этом, когда видишь меня при полном параде - раздеть, разорвать платье, раздвинуть мои ноги, сделать это несколько раз, - шепнула Серсея брату на ухо, пока он нёс её к огромной и жутко удобной кровати. Ей хотелось одновременно и привязать его к ней, оседлать и наказать за разорванную шнуровку - и чтобы он сделал то же самое с ней. Чистейшей воды нездоровая доминанта - и неукротимое желание. Вот и рецепт грмучей смеси.
- А я не могу избежать возбуждения, когда думаю о тебе. Я тебя хочу всегда, и особенно - когда ты полностью закован в свой чёртов доспех!...
Осталось только добавить, что Роберт тоже пытался выполнить остатки супружеского долга в этой самой постели. Но что-то тихо нашёптывало на внутреннее ухо Серсее, что сейчас Джейме этого лучше не знать. Она поймала момент, когда движения брата стали чуть медленнее - и, приподнявшись на локтях, снова укусила его - на этот раз в грудь, наслаждаясь своей маленькой вкусной победой. Мораль была проста: с Семерыми можно договориться, главное - убедить Джейме не бояться помогать Серсее понести.
Отредактировано Cersei Lannister (2018-01-25 23:30:41)
Не о всем, о чем думал Джейме, когда смотрел на сестру, вышагивающую по тронному залу или по саду в окружении фрейлин, следовало знать Серсее. Но да, несчастные платья… с ними в своих мыслях гвардеец чаще расправлялся довольно бесцеремонно, хотя что говорить о них, если и с их обладательницей Ланнистер не всегда церемонился.
- Иногда мне хочется вырезать весь этот замок и взять тебя прямо на этом железном седалище, скованном из мечей, - и то была чистейшая правда. Трон, на котором восседала задница такого короля как Роберт Баратеон, только для этого и годился. Странно даже, что царственный олень еще не повелел поместить в тронный зал кровать. Быть может, тогда бы он стал уделять государственным делам больше внимания? Пока же Его Милость годилась больше для того, чтобы управлять винным погребом…
- Семеро мне свидетели, когда-нибудь я это сделаю, если твой муж не уймется, - некоторое время спустя Цареубийца, сжимавший в объятиях живое воплощение Девы, отдыхал на королевском ложе. Голова сестры покоилась у него на груди, а в такие моменты Молодому Льву мало до чего было дело. Признаться, он даже не соизволил бы вскочить, ворвись в покои вернувшийся с охоты Роберт. Что греха таить, порой Джейме Ланнистеру даже нравилось думать о том, что будет, если о его преступной связи с Серсеей станет известно всем. Это возвращало его во времена детства, когда в дни их первой Зимы они слушали страшные сказки служанки. Было жутко до мурашек, вокруг, казалось, бродили ужасные чудовища, тянуло зловещим холодом, но стоило оглянуться по сторонам – и он убеждался в том, что все спокойно. В камине потрескивают поленья, никто не подбирается сзади, чтобы схватить и убить, а к боку прижимается сестра-близнец.
- Что ты чувствуешь, когда убиваешь короля? - Серсея более или менее успокоилась, и теперь лежала мирно и тихо, как спящий котёнок, на груди у брата. Она порядком утомилась, но не настолько, чтобы отвернуться и заснуть. Пока мужа не было в замке, и он вовсю загонял кабанов, оленей и прочую живность, водившуюся в Королевских Землях, верная и добродетельная супруга вовсю занималась собой - то есть, любила брата, оставленного при ней. А вопрос был задан Джейме весьма волнительный, потому что в начинаниях вроде "вырезать замок" Серсея периодически хотела брата поддержать. С другой стороны, кто тогда будет слушаться, и кем править?
- Я его ненавижу, презираю и не уважаю, - добавила Серсея таким тоном, как будто речь шла о мусоре под ногами или о приступе тошноты - а не о величественном Роберте Баратеоне, который приходился ей супругом, а всей стране - королём. Ну - или узурпатором.
- И я бы сама выпустила ему кишки, пока этот боров храпит, после того, как напьётся и отымеет парочку дешёвок. Но начнётся гражданская война, и нам придётся думать, кого посадить на трон. Хотя, отец с удовольствием водрузил бы на него тебя, - без удовольствия продолжила она, поглаживая грудь Джейме и размышляя о том, какое место было бы уготовано ей, по сути, рождённой, чтобы править, чтобы величественно носить корону. Потому ей и хотелось зачать и родить наследника - малыша, который был бы сыном львов, который гарантировал бы королеве статус королевы-матери ещё минимум десяток лет после смерти Роберта Баратеона.
- И только ты рядом со мной - причина того, что я до сих пор не схватила кухонный нож.
Серсея в красках представила себе, как вспарывает горло спящему Роберту, как тот снова храпит - и, поперхнувшись собственной кровью, начинает задыхаться, не в силах дать отпор. Конечно, это было не так, и даже спящий король всё ещё представлял собой огромную кучу мышц, хотя уже начинавших давать сбои. Кровь стекала бы по его огромному телу, а Серсея вспарывала бы ему вены, брюхо, отрезала бы ухо - только потому, что он ненавидел её не меньше, чем она его. Но только она не имела права открыто трахаться с тем, с кем хотела, и не имела права на собственное мнение - хотя и высказывала его чаще, чем полагалось.
- Клянусь Семерыми, я избавлюсь от этого подонка когда-нибудь. Вырежу ему язык и заставлю его сожрать!
Она снова почувствовала возбуждение, и Джейме был тому причиной лишь отчасти. От осознания возможности разрубить Роберта на части ей захотелось действовать, и все силы уходили на то, чтобы лежать в руках брата и успокаивать себя.
- Как ты кровожадна… - молодой гвардеец усмехнулся и теснее привлек к себе сестру. Ох, если бы ему достался темперамент Серсеи – вся история Семи Королевств могла бы сложиться иначе. Увы, а может быть и во благо, но в Джейме Ланнистере не было развито стремление к власти, которое отличало Тайвина и Серсею.
- Я ведь уже сидел на Железном Троне, - напомнил он ей об общеизвестном факте. Да, убив Безумного Короля, Молодой Лев действительно дожидался прибытия Роберта Баратеона, восседая на жутко неудобном стуле. Однако вместо оленя явился волк, которому вдруг взбрело в голову, что он вправе судить льва. Джейме не стал спорить с Нэдом Старком, поскольку трон его и в самом деле не интересовал. Он не был так тщеславен и глуп, чтобы поставить город, который только что спас, перед угрозой уличных боев между войском отца и войском узурпатора.
- Мне не понравилось. Неудобно и холодно. А главное – никакой свободы, - рука Цареубийцы легла на живот королевы. – Хочешь узнать, что я чувствовал, когда убивал короля? Что ж, я никогда никому не рассказывал, но… брезгливость, - даже сейчас, воскресив в памяти последние минуты жизни Эйриса Таргариена, рыцарь поморщился.
- Он бросился бежать от меня вверх по ступеням, словно рассчитывал, что это громоздкая железяка, скованная из мечей, спасет его от меня. Нагнать его было не сложно, а затем я попросту стащил его вниз, к подножию трона. Я тащил владыку Семи Королевтсв по ступеням как ребенка, а он хныкал, умолял и попросту обмарался… Он жутко вонял дерьмом и страхом за свою жалкую жизнь… А потом… - Джейме улыбнулся. – Про удар в спину – это уже выдумал Его Милость Роберт с приятелями. Ему нравится думать, что бить я могу только в спину. Нет, я попросту перерезал хнычащему старику горло. Одного надреза оказалось достаточно, чтобы Безумец расстался с жизнью… Кажется, он пытался проклясть меня, хрипел что-то, но довольно быстро затих. Старый дурак. Что мне его проклятия, если я уже давно проклят, правда? – повернув голову, рыцарь запечатал губы королевы поцелуем.
- Тебе не понравилось только потому, что ты не понял, что может бать корона, - тихо, но властно добавила Серсея, поднимая глаза на брата. Он был красив - но как Воин, а не как женщина; он был силён, хорош собой, очень смел. Таким и должен быть король в глазах народа и в глазах любящих его подданных. Семь Королевств, однако, Джейме никогда не хотел - да и Серсея не могла бы допустить этого. Джейме пришлось бы жениться и быть чьим-то мужем, отцом чьих-то детей. Пусть от Дорна до Стены и существовали красавицы, достойные стать леди Ланнистер, но никто из них не мог касаться Воина. И только настоящей королеве было под силу отдаваться человеческому воплощению одного из Семерых.
- Эйрис был жалок, - резюмировала королева, устраиваясь поудобнее. Она забралась на брата и улеглась на нём, сложив ручки на его груди и водрузив на них подбородок. Она никогда не задумывалась о том, что можно чувствовать, убивая кого-то собственноручно, и ей, как бы это мерзко ни звучало, хотелось попробовать пережить что-то подобное.
- Немудрено, что ящерицу лев поверг с лёгкостью и изяществом. Ещё и обмарался. Да, Роберт умеет выбирать соперников по себе... Принца Рейгара попросту убил в спину, а главный король оказался полоумным стариком, убийством которого нельзя даже сколько-нибудь гордиться, судя по твоему рассказу.
Серсея поцеловала брата в плечо, закрыла глаза и позволила себе расслабиться. Хоть какое-то время, пускай и недолгое, она может позволить себе расслабиться и не размышлять о том, как быть проституткой в постели Джейме. Мысли не отпускали.
- Может, и я когда-нибудь убью короля.
Вы здесь » Time After Time | A Song of Ice and Fire » Год Ложной Весны » У оленя рога ветвистые [Cersei&Jaime Lannister / 5 месяц 285 года]