Представьте себе ранее утро. Свежий воздух настолько чист, что хрустит на зубах. Солнце только собирается подняться из-за горизонта, но еще не торопится выбраться из теплых одеял облаков. Постепенно уходит черно-синяя тишина, уступая место нежно-розовому цвету нового дня. Какое-то время эти два оттенка борются, то расходясь, то снова сливаясь друг с другом. И вдруг рассвет. Независимо от того, как ты готовишься к его приходу, это всегда происходит неожиданно. Встреча Дейн с дорнийским принцем тоже оказалась неожиданной. Эшара словно бы только моргнула или просто подумала о другом, как все вокруг утонуло в свете зари-Оберине, чье радостное выражение лица сейчас вдруг стало таким серьезным. А его слова. Любой другой они бы наверняка выбили почву из-под ног, да так, что пришлось бы ухватиться за столешницу, чтобы на подкосившихся ногах не рухнуть на пол. Любой другой, но не Эшаре, засмеявшейся в ответ на возмущение Змея звонким, заливистым смехом, пронизанным отголоском радости встречи.
– Ах, Оберин, Оберин, – улыбнувшись и подобрав свои юбки, волочащиеся за ней кричащим солнцем, она подлетает к собеседнику, словно девочка и обхватывает ладонями его лицо, - Негоже принцу покидать теплые пески ради дочери его преданного вассала, – и снова смеется, так сладко и так свободно. Мартелл полон негодования, злости и ярости. Когда в нем так бурлит кровь, так неистово бьется в груди горячее сердце – сам он на грани, за чертой которой обычно находится картина чьей-то смерти. Но Дейн совсем не боится его, зная, какой он на самом деле, несмотря на яд или его занятость скучными повседневными обязанностями. Веселый, циничный насмешник и обольститель, что любим всем Дорном. Ему мало кто мог возразить, ослушаться его приказа или перебить его, но до хрипоты или выбитого зуба, Оберин всегда охотно спорил, принимая аргументы чужой стороны. Он всегда оставался человеком, которому не зазорно признавать свои ошибки и неправоту.
– Вы правда ничего не знаете? – насмешливо вскинув брови, Эшара отстраняется. Ее голос звучит хитро, а губы растягиваются в улыбке. – Я ведь не единственная претендентка на львиное сердце и по сравнению с той же Миной Тирелл мои шансы очень малы. Тайвин известен своей избирательностью, но что могут дать Ланнистерам Дейны? По сравнению с теми же Тиреллами – ничего. Если только Хранителем Запада не движет какой-нибудь иной, неизвестный мне мотив. Так что не переживайте, мой принц, – качнув головой, добавляет девушка и поворачивается к распахнутому окну, за которым раскинулась Королевская гавань и переливающейся всеми цветами радуги залив. Там плещутся воды Черноводной, леди Дейн же преисполнена бьющимися набатом, звенящими и разрастающимися внутри эмоциями молодости и цветущей красоты. Она бы и рада сказать Оберину, что устала постоянно держать себя в руках, загонять в рамки, прислуживать Ее Величеству, опускать глаза на недвусмысленные взгляды короля Роберта и просто дышать ложью. Что ей вообще не хочется обязанностей, замуж и нового дома, а хочется снова блистать при дворе, где она, искусно владея в равной степени нежным словом и женским очарованием, будет ловко подбирать ключи к самым неприступным умам и грубым камням человеческих сердец. А еще ей хочется уехать назад в Звездопад или Солнечное Копье, в Водные Сады, в которых Дейн, свободная от всего, хохоча, будет плавать за водяными лилиями и слушать рассказы Аллирии тихими звездными вечерами – у нее дивный голос. Но больше всего ей хочется самой выбирать свою судьбу, а не сдаваться неизвестности только потому, что того, видите ли, требует долг. Но что она может?
– Отец сказал, что я не смею отказать. Что от такого не отказываются. Тайвину не отказывают, – слова виснут в воздухе и Эшара оборачивается через плечо, – и что ничего нельзя сделать.

Отредактировано Ashara Dayne (2018-03-28 03:28:54)

Погода стоит тихая и спокойная. С залива прилетает прохладный легкий ветерок, что колышет тонкие занавески песочного цвета. Слушая Красного Змея, Эшара едва слышно хмыкает: хозяева замка даже в такой мелочи постарались угодить Дорнийскому принцу.
— Я? Скромна? Да как Вы смеете?! — в шутку возмущается Звезда Дорна и, слегка передергивая плечами, поворачивается спиной к пейзажу, что стелется за окном; подходит к небольшому круглому столику, разливает вино по золоченым кубкам и протягивает один из них Красному Змею. — Но, наверное, Вы правы. Вина, мой принц? — она не стала спорить, со стороны ведь всегда виднее, а зная, какое количество женщин повидал Оберин, сомневаться в его словах не представляло никакого смысла. К тому же, в памяти Эшары все еще был жив турнир в Харренхолле, когда множество мелких лордов, прославленных рыцарей, да и просто мужчин, наперебой говорили ей о том, как они охотно сложили бы головы к ее ногам ради ее мимолетной улыбки, или поубивали бы друг друга за одно только право восседать с ней рядом на пиру. Хорошо, что до этого не дошло. Или нет, — подумала девушка и сделала длинный, медленный глоток, тотчас же почувствовав волну энергии во рту, рождаемую жаром и пряностью напитка. Мягкая металлическая горечь, обволокла язык и стекла вниз по горлу, пламенея неровными вспышками. Арборское.
— Тайвин слишком практичен, жаль, что моя красота в этом союзе не сыграет никакой роли, — бросает она, опускаясь в стоящее рядом кресло. — И все же на его месте я бы отдала предпочтение леди Хайгардена. Ее семья баснословно богата, а лорду Запада нужно на что-то содержать Красные плащи, чтобы контролировать свои земли. О, Вы, кстати, слышали? — поговаривают, что разбойники с Железных островов не дают Золотому семейству покоя, — очередной глоток вина защекотал изнутри.
И все же следовало отдать Тайвину должное: он из кожи вон лез, чтобы возвысить свой Дом над прочими другими, узаконить его положение и озолотить. Сколько в его действиях было уверенности, осознания собственного превосходства и отвратительной, головокружительной наглости. Теперь его старший сын — Джейме еще совсем недавно носивший белое, должен был стать его наследником.
— Доводилось видеться. Мы обменялись несколькими, ничего не значащими фразами только и всего, — не отрывая взгляда от кубка, отозвалась Эшара. И тон ее звучит официально подчеркнуто, так патетично. — До того, как Тайвин объявил его своим наследником, Джейме был плотно занят своей службой. Боюсь соврать, но я бы сказала, что он относится к тем, кто, видя проблему, достают меч, чтобы снести ей голову, а не идут на переговоры и не плетут интриги, — одним словом — истинный ланнистерский лев, которым все восхищаются, воспевая его доблесть, смелость и рыцарские качества; тот, чье позорное прозвище Цареубийца даже не лишило его симпатий. — А еще он красивый, — конечно же, она лукавила. Джейме не просто красив, он безбожно прекрасен. А еще высок, статен и силен, и солнце скачет в его волосах, а изумрудные глаза слегка насмешничают. Но говоря о молодом льве, Дейн от чего-то видела перед собой другие изумруды и другую улыбку.
Гоня наваждение, Эшара осушает кубок: скрывает волнение, душит его, но от внимания Оберина ведь никогда ничего не ускользает. Они знают друг друга уже слишком давно.
— Лучше расскажите мне о доме, мой принц. Когда Вы вернулись в Солнечное Копье и где успели побывать? Сейчас в Красном замке ни о чем, кроме скорого появления на свет наследника, не говорят. И мне от этого ужасно скучно.

Отредактировано Ashara Dayne (2018-04-07 05:31:20)